Неожиданным и непонятным покажется нам желание близкого друга
или любого другого гражданина России внезапно взять и посетить
заседание Государственной думы. И дело даже не в том, что власть
ставит всяческие препоны для её посещения, но в отсутствии интереса
к деятельности депутатов.
В случае с Государственной думой Российской империи ситуация ровно
противоположная. Желающих посещать заседания, особенно в первые дни
работы, было много и властям часто приходилось бороться с наплывом
нежелательной аудитории. Особенно если она мешала депутатам
заниматься своими прямыми обязанностями.
Во время работы Первой Думы в Таврическом дворце можно было
встретить не только депутатов и журналистов, но и самых обычных
граждан, способных из банального любопытства забрести в депутатские
залы, возвращаясь из кабака или с работы. Их обнаруживали и во
время пленарных заседаний, и в залах, где работали думские комиссии
по разным вопросам. Охрана часто выводила наиболее неуёмных, однако
в коридорах Таврического дворца было достаточно мест, чтобы
спрятаться, поэтому поимка не всегда оканчивалась удачно.
Начиная уже со Второй Думы власти старались оградить рабочий
процесс от праздно шатающихся любителей задних рядов и от
журналистов. Так однажды охранники дворца запретили известному
депутату от кадетов Петру Бернгардовичу Струве давать интервью в
помещениях дворца.
А с начала работы Третьей Думы журналисты и вовсе перестали
допускаться в нижние ложи, соприкасавшиеся с помещениями депутатов.
По словам товарища министра внутренних дел С.Е. Крыжановского,
сделано это было потому, что под видом журналистов в зал общего
собрания забредали "неблагонадежные элементы". Работа СМИ в Думе
теперь ограничивалась лишь наблюдением за общими заседаниями, где
обсуждались лишь очень важные или очень острые вопросы, создававшие
нужный газетам ажиотаж. А о деятельности думских комиссий можно
было узнать, официально, конечно, только у их секретарей.
Руководство Думы, несмотря на препоны правительства, старалось
поддерживать тесные контакты с журналистами на своих условиях.
Когда им это не удавалось, депутаты сами ставили на голосование
вопрос об ограничении доступа журналистов в Таврический дворец.
"Газетчики" в свою очередь, стояли на страже корпоративных
интересов и не всегда поддавались на уловки думцев, поскольку
именно от печатного слова зависел образ того или иного политика в
сознании читающей публики.
Взаимодействие думцев, "газетчиков" и властей образовывало
равносторонний треугольник взаимного недоверия и взаимного же
использования. Депутаты, недовольные действиями властей по
отгораживанию Думы от общества, могли с куда ярче выступать на
открытых заседаниях, привлекая внимание публики к вопросам
открытого характера их работы.
"Газетчики", заинтересованные в получении свежей информации,
балансировали между думой и правительством, поддерживая контакты во
всех возможных инстанциях и получая информацию любыми доступными
способами.
А правительство и министерства, используя подсадных "агентов" могли
манипулировать как газетами, так и думцами, для достижения своих
целей по сокрытию или, наоборот, гиперболизации отдельных эпизодов
думской работы.
В целом же интерес к работе Думы со стороны общества говорил о том,
что она не была просто ширмой, поставленной государством для вида.
О Думе говорили, о ней писали, её заседаний ждали - Дума
воспринималась как полноценное представительное учреждение, которое
даже умудрялись справляться со своей ролью.
______________________________
Автор: Илья Агафонов
1. Ниткин П.С. Взаимоотношения журналистов и депутатов после Первой
русской революции в период работы Государственной Думы Российской
империи третьего созыва (1907-1912 гг.) // История: факты и
символы. 2017.
2. Соловьев К.А. Самодержавие и Конституция: политическая
повседневность в России 1906-1917 годах. 2019.