В крепостном хозяйстве были свои крепостные управляющие,
крепостные конторщики, крепостные землемеры и архитекторы. Об этом
пишет в своем инстаграме историк Юрий Ермолаев. Была даже
крепостная артиллерия. Не было только крепостных адвокатов и
инженеров. Были и крепостные гаремы. Обитательниц таковых называли
"канарейками". В начале ХХ века один из орловских помещиков
(назовём его А.А.С.) записал свои детские воспоминания:
"Я хорошо помню почтенного старичка Карпа Иванова, во фраке, с
брыжжами на манишке и в высоких сапогах с кисточками. Покойный зять
мой Пётр Дубовицкий, будучи несколько старше меня, рассказывал, что
ребёнком он помнил, как Карп прислуживал за столом у барина (деда
Петра Дубовицкого), подавал гостям блюда. При этом он был с
рогаткою на шее. Рогатка ошейник с четырьмя торчащими штырями,
мешавшими даже повернуть голову, не только сесть или лечь.
Вероятно, в зависимости от степени вины провинившегося, рогатки
могли одевать на крепостного на продолжительное время (известны
случаи, что по году и дольше - Ю.Е.). И никто из гостей не только
не возмущался, но даже не находил странным этот шейный убор. После
обеда рогатку сняли, и Карп играл гостям на скрипке.
И это делалось у доброго и честного помещика (понимавшего музыку
Бетховена), сын которого завёл ещё в 1820-х годах больницы и школы
для крестьян. Что ж должны были чувствовать при рогатках и розгах
другие крепостные дворовые, крепостные актёры и живописцы? От этой
жизненной драмы у нас, потомков этих рабовладельцев, от стыда и
ужаса становятся дыбом волосы".
Так писал русский дворянин. А русский крепостной мужик в старину
говорил о том же самом короче, но ёмче: Спина барская, голова
царская, душа Божия. Мол, ничто твоё тебе не принадлежит. И никто
про это не помнит. У потомков холопов память короткая.